Зайчонка должен быть послушным

[Арт]

 

ЗАЙЧИК ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОСЛУШНЫМ

 

 Первое пеленание

В лесу вот уже как пол месяца установилась жаркая, сухая и знойная погода, что было в полне естественно для середины августа. Горячий воздух сонливо поднимался от жухлой травы соломенного цвета, создавая марево и рябь в глазах, словно принял ЛСД и почувствовал его первый эффект. Эта рябь была сильной, да и от жары действительно могло почудится всякое. Земля, небо, по которому медленно плыли облака-барашки, и весь лес словно бы дремали, изнывая от зноя и засухи. Картину усугубляли насекомые, которые монотонно жужжали в воздухе, создавая какой-то баюкающий гул. От всего этого так и хочется развалиться на траве у корней вон того огромного дуба, который создает такую уютную тень и прохладу, и просто уснуть или подумать о чем-то, помечтать, взглянув на голубое небо.

На этом синем куполе своими белыми красками рисуют картину облака, -- эти вечные корабли-странники, которые так будоражат наше воображение. Они, как и наши сны, рисуют сложные и зыбкие, вечно трансформирующиеся картины на голубом холсте. Какой еще художник способен на такое? Вот вам пожалуйста. Встречайте грозного дракона, пышышущий огнем и дымом из своей пасти!.. Но нет, похоже это просто рванный башмак... А это аллигатор, который преследует свою незадачливую жертву!.. Хотя постойте, это просто два автомобиля мчатся друг за другом, легковушка и грузовик.

Внизу общую картину дополняют звуки. Вот слева зашуршала мышь, невыдержав долгого пребыванияя в своей норе. А в след за ней с желто-зеленной былинки с низким рассерженным жужжанием взлетел жук. Он был явно недоволен тем, что его потревожили. Вот бабочка вспорхнула с большого красного цветка, спеша на поиски следующего. Фьюююють! А это похоже какая-то птица вдруг решила спеть свою серенаду в этот знойный день. Фьююють-фьюють-фьюють! Хм. Свист сам по себе простой, вот только нот в нем много. Это явно не птица. Хм... Да это же зайчонок-подросток! На вид лет 9 -- 11. В клетчатой зеленой рубашке с короткими рукавами и довольно коротенькими черно-зелеными шортами. Забавно. Обычно в таком возрасте такие уже не носят. На ногах сандалии на босую ногу. Уши как и положено зайчатам длинные и пушистые с черными кончиками. Вот только свисают они почему-то вдоль довольно пухлых белых щек. В этом возрасте они, обычно, уже подняты вверх. Шерсть в основном серая, но от лба до черного носа проходила белая полоса. Что тоже необычно. Белый волос так же окаймлял треугольный довольно большой заячий хвост и кончики лап. Глаза были крупными масляными с изумрудной радужкой. Руки, как и положено, довольно короткие с небольшими пальчиками. Просто у этого племени вся сила в ногах. Они довольно мощные и всегда полусогнутые.

В целом этот зайчонок напоминал этакого малыша-подростка или плюшевую игрушку, сшитую на мотив мультяшки какого-то рисованного мультфильма. Наверное, если спросить его об этом, то он бы рассказал, что друзья часто кликают его Малышом за его плюшевый и умиляющий вид. И, наверное, можно было узнать, что его настоящее имя Витек. И еще много чего. Ну, например, что он беспризорный. И, что его родители погибли в автокатастрофе, когда ему было всего два с половиной года отроду; а все свое сознательное младенчество он прожил в детдоме, который он, кстати, не любил. Вернее он не любил грубых воспитателей, не умевшими или нехотевшими быть ласковыми со своими подопечными. Скорее наоборот. Порка с трех лет за неболшие провинности, типа несъеденной несъедобной манки, это, знаети ли, было слишком не только для нашего зайчонка. Вот он и сбежал из него, наверное, где-то лет в шесть, так никакого воспитания и образования и не получив. Как он питался? Да просто: капуста, бобовые, морковь с чужих огородов, мусорки богатых и респектабельных зайцев. Ммм! Вы не подумайте, после манки детдома, это была мана небесная. Почему не искали? Хм... Почему не искали... Да, наверное, как-то всем наплевать было. Задумали они в тот день с Женьком на товорняк сесть, да и поехать куда глаза глядят. Пойди их сыщи. Детдом их поначалу в розыск то объявил, да потом и махнул на их исчезновение. Сыщики и ищейки денег стоят, а тратить их на "самое святое" не хотелось как-то. Так что оформили им героев посмертно, надгробия поставили, да и дело с концом.

А нашему зайчонку и горя мало. Стал жить сам по себе с такими же беспризорниками. Приворовывать. Как подрос, приторговывать. Безграммотным был правда, писать, и читать он толком не умел. Ну, то есть, вообще не умел. Не понятно правда как с деньгами обращался. Впрочем тут наука то она простая. Отличить купюры друг от друга по цвету не составляет труда. Запомнить символы типа "50", "100", "500" и "1000" то же не сложная задача. Ну, а трудный счет он с опытом уже приходит. Не умственный отсталый же. Вот и по глазам его видно, малыш то не из глупых.

Вон он, идет себе по тропинке, весело насвистывает и сумку какую-то несет. То ли с покупками, то ли с товарами. Забита она какими-то хозяйственными вещами: спички, мыло, удобрения, средство для розжига еще какая-то мелочовка. Видимо заказ дачника какой выполняет. Деньги с него получит, да еще, Бог даст, и сворует у него что. И день для него сегодня закончился бы удачно, по крайней мере, сытое брюхо ему было бы обеспеченно, ведь крохи во рту не было уже двое суток. Вот только в этот момент произошло что-то совсем не вероятное. Нечто, что, ну, ни как не вписывается в общую картину знойного летнего дня.

Сначала воздух как-то словно задрожал и словно бы заискрился, запахло озоном. Потом вдруг несколько раз оглушительно громыхнуло. Зайчонок аж подпрыгнул, затем присел, взглянув на небо. Но нет, на нем лишь белые облака. Просидев немного, Витя решил встать и покинуть это зловещее место. Здесь ведь неподалеку находится лаборатория НИИ Квантовых струн и сцепленных пар. Что такое эти струны зайчонок конечно же не знал. Гитарные, наверно, кто ж их разберет? Да и "сцепленные пары" звучит как-то подозрительно. Но он точно знал, что эти физики-шизики занимаются тут каким-то страшным колдунством и иногда в этой зоне происходят странные вещи. Зайчонок стал пытаться двигаться, но не тут то было. Воздух стал преобретать свойство вязкого вещества, будто в кисель погрузили. Двигался и дышал он с неимоверным трудом. Так должно быть чувствует себя рыба, выброшенная на берег. Кроме того его тело стало преобретать электрический заряд. Его мышцы совсем перестали его слушаться, судорожно сокращаясь. Заяц окончательно понял, что дело швах! И тут, седея от страха, он увидел нечто. Это нечто, которое он вообще не мог как либо объяснить. Он вдруг обнаружил, что пейзаж перед глазами как-то дико стал искажаться и прямо таки трансформироваться на глазах. Объяснить эту трансформацию трудно. Ну, скажем так. Сначала, он стал видеть перед собой элементы пейзажа, который находился у него прямо за спиной. Затем, очератния и формы этих элементов стали как бы искажаться, вытягиваться и дико извиваться. Потом они стали множится и медленно отползать на границу огромной сферы. В следующее мгновение он вдруг увидел себя самого да еще и со спины! Но изображение его самого тоже стало множится и сползать к границам второй меньшей сферы, которая стала надвигаться на него. Витя понял что его стало стремительно засасывать внутрь этого чудовищного и дикого пузыря. Как либо двигатся он был не в состоянии, так как воздух стал просто твердым, причем буквально, а его мышцы продолжала бить больная судорога. Беспомощный зайчонок был целиком поглащен этим пузырем. В его глазах полностью потемнело из-за удушья, боли в мышцах и страха. Вокруг все резко стихло и только зловещее электрическое жужжание стояло в ушах.

Наконец, все стихло. Витя судорожно глотнул воздух. Почему-то резко похолодало. Неохотно открыв глаза, зайчонок с ужасом обнаружил, что находится посреди неизвестного ему леса. В этой его части он точно никогда не бывал. Это был дремучий ельняк с примесью березы и осины, которые были желтые и уже полуголые. Картину дополняли тяжелые свинцовые облака, полностью закрывшие небо и мелкий дождь. Это был тот самый осенний дождь от которого становится мерзко и холодно на душе. Мда. Похоже зайчонок не просто очутился в неизвестном месте, он к тому же перенесся во времени и попал в конец октября, судя по окружающему пейзажу. Продрогший герой наконец решил встать и размяться, чтобы хоть как-то согреться. И тут его ждал еще один неприятный сюрприз, все в этом мире вдруг стало больше раза в три! Ну или Витя стал в три раза меньше, кто ж его разберет? Теперь главная проблема выйти из этого леса. А вдруг он никгда не кончится? Вдруг ему суждено здесь погибнуть от холода и голода? Так думал про себя отчаянный зверек. Он начал копаться в своей сумке, выискивая полезные вещи, которые позволят ему продержаться в этом месте хоть какое-то время. Этими вещами оказались: диодный фонарик, садовый совок, спички и средство для розжига. Все остальное оказалось бесполезным. Затем он вдруг кинул взгляд на кучу странных вещей, которые явно не вписывались в общее окружение. Здесь были какие-то непонятные старые приборы, бейсбольные мячи, старая куханная утварь, игрушки, даже диван с телевизором. Все это валялось беспорядочно и имело нормальный для зайчонка размер. Впрочем, он особо не обратил на это никакого внимания. Ничего полезного для данной ситуации в этой куче не оказалось. Наконец, наш герой взял сумку, выбрал на угад направление и двинулся через лес.

Он шел практически целый день. Его ноги уже ломило от усталости, но останавливаться было боязно, да и холодно без движения. Через какое-то время он наткнулся на еле заметную тропу. Однако радоваться Витя не спешил, ее могли оставить кабаны. Встреча с ними не сулила ничего хорошего, но выбор был не велик, поэтому он стал придерживаться ее. К концу дня тропа слилась с другой, стала крупнее, и вывела малыша на какую-то небольшую поляну. Стало стремительно темнеть. Отчаянный и голодный Витя решил остановится здесь, поискать хоть какую-то провизию и где-то переночевать. Он был зверски голоден. Правда по дороге ему попались пару белых, но они уже были скисшими и явно несъедобными. Обойдя поляну зайчонок нашел и откапал пару корешков купыря лесного, жуя их прямо так с песком. Но они были настолько маленькими, что утолить голод они не могли. Больше подножного корма не было. Когда опустились глубокие тени ночных сумерек, зайчонок стал выискивать место ночовки. Он обнаружил какую-то старую берлогу. То что она старая, он догадался по отсутствию запаха в ней. Он залез внутрь и стал осматривать ее потолок. Здесь должна быть отдушина. Точно! Вот она. Малыш стал аккуратно расширять своим совком эту отдушину, проделывая довольно большое отверстие. Затем он разжег небольшой костер и стал греться возле него. Уснуть он не мог, ему было боязно, холодно и душно от скапливающегося дыма. Так он просидел до середины ночи, проклиная все на свете. А ночью начался сильный мокрый снегопад. Вода стала проникать в его убогое убежище через отверстие, стекая вниз и туша пламя. Промокший зайчонок всердцах выбежал из берлоги, прихватив с собой фонарик, и отчаяно двинулся по тропе ночного леса.

Наконец, к утру лес расступился перед ним, а еще чуть погодя он увидел деревянный двухэтажный дом. Витя аж подпрыгнул от радости. Ну, или подпрыгнул бы, если б были силы. В обессилившем состоянии он кое-как доковылял до этого дома, обошел его вокруг и обнаружил свою цель, огород. Там он быстро прошмыгнул на грядки и тут же наткнулся на гигантскую морковь. Выдрав несколько штук, он стал пытаться их сжевать, держа их холодными, дрожащими и ледяными руками. Но так и не смог, усталость и холод стали валить его с ног, а стресс начал перебивать апетит. В следующее мгновение он стал направляться к дому, однако заметил в стороне какой-то сарай с приоткрытой дверью. Он прошмыгнул в него. В сарае оказалось сено, некоторые кормовые культуры и мука грубого помола, от которой исходил приятный аромат. Но самое главное здесь были сухие пустые мешки. Витя, вобнимку с морковью, быстро забрался в один из них и вмгновение ока отрубился. Впервые в жизни он нарушил свое верное правило: никогда не оставться на месте приступления, расплата не заставила себя долго ждать.

- Ой, какой зайчонок! Люба! Любава, иди сюда посмотри,какой чудной воришка у нас тут завелся!

Витя встрепенулся, недовольно что-то промычал своимтонким голосом и с трудом раскрыл глаза. В это время всарай забежала Люба. Она ахнула, сложила ладонилодочкой и прикрыла нижнюю часть лица, выражая своеумиление.

-- Какой симпатичный! И круппный какой-то! Раза двакрупнее обычных. И глазки смышленные какие-то, как умишуток. -- Сказала Люба. А потом добавила. -- Погляди,Ниночка, спал прямо вобнимку с морковкой.

-- Голодный наверное. -- Согласилась Нина.

В это время огромные ручищи Нины потянулись к стольстранному и незванному гостю, дабы вытащить его измешка и оглядеть полностью. Зайчонок сильноперепугался, слово "воришка" резко вклинилось в егоголову. Бежать было слишком поздно, поэтому он крепкозажал морковь между руками и своей грудью. Без боя онее точно не отдаст. "Надо будет, пущу и зубы вход", -- думал малыш. А в это время ручищи выволокли его наружу,крепко обхватили его ниже подмышек и подняли в воздух.Ноги воришки бесполезно свесились вниз.

-- Да он еще в рубашке и в штанишках у нас. -- Удивленнопроизнесла Люба.

Витя тоже был сильно удивлен. Наконец то до него дошло,что перед ним стоят две гигантские антропоморфные медведицы в одежде, да еще ведут  друг с другом диалог. Зайчонок мельком оглядел их. Нина была довольно крупной и пышной. Она носила простое платье-сарафан голубого цвета, поверх которого был надет белый передник-фартук. Его крупные лямки отхдили от середины груди, шли за плечи и сзади накрест. В нижней части передник превращался в небольшую вторую юбку. Лицо Нины было округлым, с выдоющимися мягкими и округлыми щеками и закругленным подбородком. Нос-морда была довольно короткой, чуть поддернут вверх, благодаря чему улыбка образовывала ямочки вокруг уголков губ. Ее глаза были мягкого светло-голубого цвета. Уши были круглыми, они не торчали на макушке, а были немного сдвинуты в стороны, сережек не было. В целом ее лицо выражало мягкость и излучало тепло и доброту. Люба была несколько иного склада. Она была чуть выше Нины, формы ее тела ярче подчеркивали женскую природу. Однако ее лицо носило более резкий характер. Оно было более вытянутым, скулы и подбородок носили в себе более резкие и угловатые оттенки. Нос-морда была вытянута чуть сильнее вперед и тоже выглядел немного резче. Глаза карие, а на круглых и сдвинутых ушах виднелись серьги, выполненные в форме капель рубиного цвета. Хотя приглядевшись, можно было заметить, что рубином тут и не пахнет. Люба была одета в белую меховую куртку-жилет с коротким, но очень мягким волосом, которая наверху оканчивалась широким меховым воротником углы которой были сильно закруглены. Этот воротник был дополнен бусами жемчужного цвета. Впрочем, это тоже был не жемчуг. Подол куртки заканчивался чуть ниже пояса. Вслед за ней шли темно-фиолетовые брюки, брючины которых несколько расширялись к низу.

Так некоторое время все троя удивленно разглядывали друг друга. Наконец, зайчонок решил попытаться как-то выкрутиться из данной ситуации.

-- Простите меня, пожалуйста. Я просто был очень голоден и уставшим. Выдрал всего несколько морковок, а потом решил передохнуть здесь. Я ничего не повредил, правда.

-- Он еще и говорить умеет. Любонька, ты только посмотри на него!

-- Ага! -- Удивленно поддакнула Люба. -- И как же наше чудо в перьях здесь оказалось?

Витя вкратце объяснил, что он, похоже, из параллельной вселенной и попал сюда из-за физиков-шизиков. Потом рассказал о своих приключениях ночью в лесу. Все это время он чувствовал, что опять замерзает и теряет силы. В сарае было холодно, а вся его одежда насквозь промокла. Нина стала ощущать эту дрожь, идущую по телу и поняла, что голос малыша слабеет на глазах. Она тут же приняла решение.

-- Так. Ну-ка срочно все в дом. Тебя переодеть надо и покормить. Поживешь пока у нас, раз такое дело.

Зайчонка на руках потащили к дому. По дороге, чувствуя голод, он наконец-то решил сделать пару надкусов, дабы утолить его. Однако реакция организма Вити была несколько неадекватной.  Его вдруг затошнило, а потом началась рвота. В его глазах потемнело, голова пошла кругом.

Нина резко остановилась перегибая зайчонка, а чуть погодя спросила его.

-- Ты когда последний раз кушал?

-- Дня три назад -- Судорожно дыша и теряя силы ответил зайчонок.

-- Ах, ты, лапочка моя, три дня! Любочка, тут нужно особый подход. Давай-ка сделаем ему для начала отвар из кореньев и травок. А чуть погодя еще молочком и кашей его покормим.

Все троя наконец зашли домой. Медведицы быстро избавили зайчонка от мокрой и грязной одеждой и принесли ему новую. Вот только сшита была она для младенцев. Витя начал протестовать.

-- Зайка, как тебя звать кстати? Ну, нету у нас размеров на тебя. Ростом ты с младенца. Благо, что тебе одежка для маленьких мишуток подходит. Так, что давай напяливай. Или хочешь с голоду, да с холоду погибнуть?

-- Меня Витей звать. Ваши имена я уже слышал. -- А потом нехотя добавил. -- Ну, хорошо, я согласен.

Зайчонок понял, что выбора у него особо нет. Впрочем надеть эту одежду самостоятельно он тоже бы не смог. Медведицы помогли ему и тут. Сначала на него напялили боди красного цвета, которая как и положено застегивалось снизу между ножек. Вот только вместо кнопок были почему-то пуговки. Затем, Нина стала ловко и быстро натягивать на малыша утепленный комбенизон-ползунки оранжевого цвета. На груди был выполнен рисунок Винни-пуха, обнимающего Тигру. Внешняя поверхность этой одежки была мягкой, нежной и ворсистой, но главное его свойство заключалось в том, что застегивался он пуговицами сначала со спины, а затем еще на пояснице поперек спины. Сверху на него еще напялили плотный черный джинсовый комбенизон на лямках, то же с Тигрой, готовищегося к прыжку.

-- Чего мину такую кислую скорчил? Холодно у нас, малыш. -- Медведица впервые, хотя пока и не осознанно назвала зайчонка малышом. -- Мы в этот сезон не топим никогда. Дров жалко, дорогие они. А ты мерзляка у нас, похоже.

Покончив с переодеванием, Нина ловко посадила Витю на высокий стулчик для кормления, сказав, что обычный стол ему тоже не по размеру. В это время как раз подоспела Люба с отваром из корешков и трав, который поставили перед малышом. Чаша была просто огромной. Зайчонок с трудом своими слабыми руками попытался поднять ее и сделать несколько глотков, но затем с отвращением остановился. У него было такое чувство, будто расплавленный свинец попал ему в желудок. Нет, отвар очень приятно пах какими-то душистыми травами, был сладким по вкусу и каким-то слизковатым на ощупь. "Это же как слабый кисель", -- думал зайчонок. Но пить он его не мог. В это время к нему подошла Нина. Она поняла причину замешаельства малыша. Медведица взяла чашу на руки, нежно взяла голову зайчонку, чуть-чуть запракинула ее назад и стала пракически насильно поить Витю.

-- Ну давай, Витенька. Пей лапочка. Это нужно твоему животику.

Так медведица стала нежно, но настойчиво вливать жидкость в зайчонка.

-- Вот сейчас попьешь, я тебя на пару часиков спать уложу, чтоб животик твой выздоровил. Мы тебе пока кушать приготовим, потом покормим тебя хорошенько, а там уже как следует выспишься, отдохнешь и здоровье свое поправишь. Вон-а смотри. Ведь уже и температура появлятся и носик сухим и горячим становится. Простудился ты, да организм ослаб, сопротивлятся не может.

К этому моменту чашка опустела. Нина Вновь подхватила зайчонка на руки и уложила его в детскую глубокую кровать с прутьями. Она накрыла его полушерстяным, а сверху еще и ватным одеялом и вышла из комнаты. Витя быстро уснул, но проспал не долго. Он вдруг почувствовал, что ему срочно требуется в туалет. Чувство стало нарастать очень стремительно. Возможно из-за переохлаждения накануне и слабости. Зайчнок стал судорожно пытаться расстегнуть пуговицы джинсового комбинезона. Но они не поддавались. Выполнены они были добротно и рассчитаны на сильные медвежьи руки. Зячьи пальчики просто не могли с ними справиться. Тут Витя вспомнил, что кроме всего прочего на него натянуты комбинезон-ползунки, да еще и боди. И на каждом из них имелись пуговки. Кроме того, он не способен был вылезти из своей кровати. Ее бортики были слишком высоки. От отчаяния зайчонок расслабился, но тут же пожалел об этом. Остановить этот теплый ручей между ног он уже не мог. Он чувствовал как быстро промокли его штанишки, простыня, одеяло и матрас под ним. Затем пришел влажный холод. Ему захотелось расплакаться от унизительного положения, в которое он попал. Маленький зайчонок, на которого напялили младенческую одежду с героями детского мультсериала, лежит в детской люльке и насквозь мокрый! Слезы стали наворачиваться на его глазах, но он их все-таки сдержал. Нехватало еще и расплакаться как девчонке в этой ситуации. Но как хотелось!

И опять мокрый и продрогший он лежал в своей прутчатой кровати, ибо вылезти самостоятельно он не мог, и ждал своей судьбы. Как же не хотелось, чтобы в таком виде его застали эти две странные медведицы. И что они о нем подумают? Они и так относились к нему как к несмышленному малышу. И с каждой минутой их общения это ощущалось все сильнее и сильнее, а теперь еще и это. Думая так, он услышал как скрипнула и открылась дверь. В детскую вошли обе медведицы, неся с собой тарелку каши и детскую бутылочку молока с соской! Конечно, чего еще можно было ожидать! Нина быстро подошла к кровати и откинула одеяла. И вот вам пожалуйста, первая реакция! Хотя в полне адекватная, наверно.

-- Ай-яй-яй! Малыш! Ты что же это наделал?! Ты зачем мне постельку намочил?! Не-е-ет, так дело не пойдет. Любочка, я думаю теперь нам точно придется сделать то, о чем мы говорили на кухне. По другому здесь не обойтись.

"О чем они говорили? Чего они вообще хотят то? Ну, я же не виноват." -- Так думал зайчонок. Обе медведицы вдруг отошли к столику, стали носится из комнаты в комнату и раскладывать одеяла, простыни и платки. Зайчонок встал во весь рост и стал со страхом наблюдать за этой картиной. Неожидано для себя он все понял! Простыни с изображением тигрят, лисят, слоников и другими мультипликационными героями -- это пеленки! Под конец они еще разложили шикарный памперс.

Наконец обе медведицы подошли к кроватке Вити и поволокли, нет, вернее понесли его к пеленальному столику, по дороге быстро и ловко снимая с него всю промокшую одежду. Полностью оголенным его уложили спиной.

Первым делом на него стали пытаться нацепть памперс, но вспышка гнева придала ему кое-каких сил к сопотивлению и он его содрал с себя, попутно царапнув Нину коготком руки. Кроме того, его извивающееся тело и дрыгающееся ноги не давали надежно закрепить его.

-- Какой царапкий, а! Зайчонок, ты должен быть послушным! Это для твоего же блага. -- А затем добавила, -- Ну, хорошо. Будешь значет без него обходится. Люба давай сюда марлевый подгузник, его проще будет надеть.

-- Давай-ка еще пинетки оденем и детские варежки на ручки. -- отозвалась Люба. -- А то он и прадва, царапкий какой-то.

Медведицы сей же момент, придерживая ручки и ножки, одели их, завязывая на тесемки. Сверху Нина еще решила одеть распашонку с зашитыми рукавами. Это ограничело волю к сопротивлению новоиспеченного младенца. Чувство гнева стало сменятся отчаянием, а вместе с отчаянием стали утекать и последние силы. Нина в этот момент приподняла зайчонка, а Люба разложила медицинскую клеенку еще две пеленки и толстый марлевый подгузник. Наконец-то воля к сопротивлению зайчонка была побеждена, а вещи были готовы к унизительному действию. Нина обернула талию обессилившего зайчонка этой марлей, закрепив безопасной булавкой.

-- Вот теперь, лапочка моя, можешь писяться сколько влезет. Ну-ка. Не вертись тут у меня, кому сказано, не вертись.

-- Ну, я же больше так не буду. -- Стал умолять-канючить Витя и вдруг сам удивился выражению, которое произнес.

А пока он удивлялся его тело стала оборачивать первая пеленка. Она была разложена наискось и сложена пополам в виде огромного треугольника. Медведица стала обвивать боковыми углами тело зайчонка так, что сгиб пеленки оказвался прямо подмышками. Нижний угол она вновь провела между ножек и крепко закрепила безопасной булавкой.

-- Я не знаю, будешь, не будешь. Дома у нас холодно, и спать тебе придется надежно укутанным в теплые одеяла. Я же не собираюсь непрерывно дежурить возле моего зайчонка и каждый раз разворачивать и заворачивать его. И вдруг я не успею, как в этот раз? А пеленки и клеенка с подгузником защитят мою малышку от всяких маленьких неприятностей.

"ЕЕ зайчонок?! ЕЕ малышка?!!" -- С ужасом подумал Витя. А в это время его тело стала оборачивать вторая пеленка. Она шла классическим методом. От плеча ее верхний правый край с натягом и наискось, так что она создавала давление на груди, а ее угол шел под попку малыша, фиксируя левую руку. Так же пошел и левый край, фиксируя правую руку. Нижний был подвернут наверх. А углы с натягом под плечики. Витя уже чувствовал, как беспомощно были зафиксированы его верхние конечности. Шарики-варежки не довали продвинуть их в узкое пространство между грудью и тканью, а ворсистый материал распашонки надежно притирался к первой и правой части второй пеленки, создавая дополнительные трудности. Слабые заячьи руки просто бы не справились с этой тканью, да еще Люба заботливо принадавливала на грудь.

-- Я же уже взрослый. Я могу и сам все сделать. -- Стал пытаться объяснить свою первую фразу Витя.

-- Ага. Отпускать тебя в таком состоянии на улицу без теплой одежды. Это тебе не город, санузла тут нет. Да еще убежишь куда в ослабшем-то состоянии. А там и загнешься где. Нет. На это я пойти не могу. Ты теперь под моей опекой. Люб, ты его можешь больше не придерживать.

После этих слов она стала оборачивать, получившийся сверток клеенкой, а затем очередной пеленкой, которая тоже шла классическим методом. От плеча наискось с натягом под попку, а затем подвернутый наверх нижний край под плечики.

-- Ну, хорошо, я согласен спать в памперсах, укутанным в одеяло, но только не в тугих пеленках. -- Это уже был крик отчаяния. На глазах мишутки стали появляться первые слезы.

-- Послушай, малыш, я просто хочу себе лялечку, с которой могу нянчится. Я не могу иметь детей. Все мои мишутки рождаются мертвыми. Последний, два дня назад...

В этот момент ее голос сорвался, но она сдержала себя и настойчиво продолжило свое дело. Люба в это время положила руку на Нину, говоря ей, что она всегда будет рядом. А наш зайчонок в этот момент вдруг все понял. И эти детские вещички, которые на него напялили в первый раз и нежное ласковое улюлюканье. Да еще эта всплывшая подробность про невозможность иметь детей. "Меня здесь восприняли как младенца! Как лялю-пеленашку!!! А я то сначала подумал, что это синдром медсестры." -- С отчаянием подумал Витя.

-- И смотри у меня -- ворволась в его мысли Люба. -- У меня рука по тяжелее будет и характер по-жестче. За плохое поведение и а-та-та по попе могу дать своей тяжелой лапой! А Ниночку будешь звать мамой-мишкой.

Она таким образом решила поддержать свою бедную подругу. Нина же молча продолжала свое дело. Вход уже пошла четвертая пеленка. Она лежала наискось, а ее верхний угол был подогнут. Ее верхний правый сгиб мама-мишка пустила вокруг левой щечки. Правый угол пеленки сложился пополам, образовав длинную полосу, которая с натягом обвила сверток. Затем был подвернут наверх нижний ее угол. И, наконец левая часть пеленки, которая так же обвила правую щечку, а получившееся полоса пошла вокруг свертка. Вслед медведица принилась за большой платок, сложенный треугольником. Его крылья-уголки пошли наискось, с натягом скрещиваясь на груди, затем под попку, вокруг пояса и на узелок. Горлышко, последнее узкое место, в которое еще можно было бы пропихнуть свои ручки, было бесцеремонно, но аккуратно и нежно подвязано косынкой, углы которой были завязаны вокруг шеи.

Зайчонок чувствовал, что теряет свободу движения, как и остатки своей воли. Из его глаз вдруг потекли слезы, которых он уже не мог сдержать, а тихое всхлипывание перешло в громкий плачь.

-- Ну, я не хочу быть ляле-е-ей! -- Жалобно плакал Витя. -- Ну, пусти-и-ите меня.

-- Ну, вот, расплакался -- Констатировала Люба.

-- Ничего. Он же еще совсем маленький. Наш мишутка очень голодный и устал очень. Сейчас, заинька, сейчас. Мама-мишка уже скоро закончит. Мы будем кушать вкусное молочко и сла-а-аденькую кашку. Потом, моя лялечка будет спать, крепко-прекрепко.

Еще раз словами подчеркнув зайчонку его положение в социальной иерархии, она продолжила пеленать его в очередную пеленку классическим способом, потом так же и еще в одну. Следом шла пеленка наискось с огромным платком и косынкой. Последним шло очень плотное байковое одеяло. Его она пустила классическим способом. Вытащив левый верхний угол на грудь и надежно закрепила мощной безопасной булавкой. Потом нижнюю часть наверх, подвернув углы под спинку. Левый нижний край она так же туго обернула вокруг плечиков и спинки и закрепила второй такой же булавкой прямо под подбородком. Нижние сгибы у ножек она аккуратно расправила в виде уголков. Середину свертка, уже скорее для красоты, нежели фиксации, Нина обвязала широкой атласной голубой лентой, завязав ее на пышный двойной бант. Люба же тут же прибежала еще с двумя полосками зеленых лент. Затем она аккуратно запустила свои пальцы между пеленками и щечками вытаскивая ушки на ружу. На них по границе черных кончиков она и повязала их, тоже в виде бантиков-цветочков.

-- Это то еще зачем? И почему зеленые?

-- А под цвет глаз! -- умиленно захихикала Люба.

Зайчонок в это время надрывно заливался плачем. На последний штрих из бантиков на ушках Витя уже не среагировал. Ну, то есть, он конечно же их заметил, но выйти из себя он уже не мог, так как его уже бил истеричный плач. И он даже не пытался остановится. Все это время Витя остро осознавал и ощущал положение в котором очутился, продолжая, к тому же, анализировать свои чувства. Зайчонок неожиданно понял, что этот плач снимает какой-то дикий груз и усталость, накопившуюся за эти неудачные дни. От него становилось намного легче на душе. Он словно бы взял кого-то зашкирку, посадил его рядом с собой и стал вываливать на него все беды и обиды, которые с ним приключились. Поэтому-то малыш и не пытался успокоится, скорее наоборот, он стремился расплакатся еще сильнее.

-- Тщщщщщщ! Тщщщщщщ! Тщщщщщ! -- Стала шипеть на него мама-мишка. -- Ты смотри как разошелся. Пора его покормить наконец. Ну, тщщщщщ, моя лялечка, тщщщщщ. Твоя мамочка рядом, успокойся.

Она взяла голубую бутылочку на которой был изображен малыш Микки, тянущий руки вперед, стул и присела возле пеленального столика. Нина стала пытаться запихнуть соску в рот зайчонка и накормить его молоком. Но малыш все время выплевывал молоко и соску, пачкая все вокруг.

-- Ну, ни как не хочет. Мишутка, ну, кушай мой сладенький. Ну, успокойся уже.

Нина еще некоторое время пыталась настойчиво выполнить сие действие, но безрезультатно. На помощь пришла Люба.

-- Я знаю, что делать. Подожди!

Она на некоторое время выбежала из детской, а затем принесла огромную новую соску, расчитанную на ягнят. Затем выхватела бутылочку из рук Нины, прикрутила эту соску и вернула обратно в руки мамы-мишки.

-- Вот. Давай запихни ему в ротик поглубже и надави на стенки.

Витя почувствовал как огромная соска с большим отверстием входит в его рот. Ее кончик с отверстием практически приблизились к заднему язычку. Люба в это время зажала ему носик, а Нина стала легонько поднадавливать на стенки. Приторно-сладкое теплое молочко стало выливаться из крупного отверстия на корень языка. Выплюнуть зайчонок его уже был не в состоянии. А желание вздохнуть вскупе с глотательным рефлексом, резко усилившимся благодаря плачу, доделали свое дело. Малыш со смешными звуками, состоящие из смеси "Мммгльпффф!", сопения, хлюпания и причмокивания, стал невольно пить содержимое бутылочки. Теплая жидкость стала вливаться в его желудок, вызывая внем просто взрывную, но очень приятную и теплую волну. Она наконец-то пробудила зверский апетит. Сам того не замечая Витя стал успокаиватся и жадно сосать. Люба в этот момент удовлетворенно отпустила носик. Зайчонок же продолжил судорожно поглощать молоко. Остановится ему не давал голод, который усиливался и усиливался с каждым новым глотком. Через некоторое время малыш соснул воздух. Потом еще, в надежде высосать хоть каплю молока, потом еще.

-- Ну, все мишутка, бутылочка пустая уже.

Чпок! Это Нина выдернула ее из рта. Люба в это время поставила тарелку с кашей на стол. Мама-мишка стала зачерпывать ложки и подносить ко рту Вити. Зайчонок уже не думал сопротивляться. Зверзкий голод мучал его. Он стал торопливо поглощать ложки этой смеси. Нина же, специально наполняла ложки меньше половины, боясь что ее голодный мишутка просто поперхнется.

-- Не торопись, малыш, не торопись. Гляди как накинулся-то.

Какое-то время спустя зайчонок почувствовал насыщение. Последнюю часть порции он уже сглатывал с трудом, но и не отказывался от предложенных ложек. Наконец, с тарелкой было покончено. Витя чувствовал, как стремительно возвращались к нему силы. Но в то же время сахар стал ударять в голову, создавая невыносимое ощущение дремы. Он все же попытался взбунтоваться еще раз. А плач и канючинья должны хоть на какое-то время отогнать сон. Но не тут-то было. Нина бесцеремонно растегнула пуговки своего платья на груди, вытащила свою грудь, и вправила сосок в ротик протестующего малыша. Голову она крепко прижала к своему телу. Его носик зарылся в густой, нежный и теплый мех мамы-мишки. От него пахло успокаивающей лавандой. Кроме того, в нем было немного душно. Крепкое, сладкое и жирное молоко медлено потекло в зайчонка. Нина же стала нежно покачивать сверток из стороны в сторону, а затем начала петь колыбельную.

 

Светит звездочка на небе,

Бродит месяц над рекой.

Мой малыш в уютной люльке

Весь укутан пеленой.

Спи мой зайчонок, спи кукуленок

Спи моя ля-ля, ба-ю бай.

Спит росинка на травинке.

Бродит дрема по тропе.

Спи зайчонок в мягкой люльке,

Сон цветной спешит к тебе

Спи мой зайчонок, спи кукуленок

Спи моя ля-ля, ба-ю бай.

Малыш был окончательно сражен. Тугие и теплые пеленки, крепкие и нежные объятия медведицы создавали в нем чувство абсолютной защищенности и спокойствия. Зайчонок почему-то был твердо уверен, что пока он находится в этом коконе и на руках мамы-мишки, ни что в мире не способно нанести ему вред, даже если бы за окном прогремел ядерный взрыв. Коварная же дрема вкупе с сильной усталостью от бессоной ночи воспользвались этой слабостью и навалились на зайчонка что есть мочи. Они крепко окутывали зайчонка своими путами. "Как будто мама-мишка вновь принилась меня пеленать" -- Вдруг промелькнула мысль в голове малыша. Только пеленки ограничивали движения зайки снаружи, а эти путы окутывали его как-то изнутри, заставляя мышци расслабится и пресекая даже саму возможность, нет, само желание сопротивляться. Душный, теплый мех, от которого пахло успокаивающей лавандной и крепкое приторное молоко лишь усугубляли ситуацию, подкрепляя дрему и усталость. Сверху накладывались нежное материнское покачивание и нежный спокойный голос мамы-мишки, который пел колыбельную. Ее слова невольно погружали малыша в мир грез. Зайчонок стал сначала представлять, а затем и видеть звезды на небе, тонкий яркий серп месяца, который своим холодным светом подсвечивал туман, клубившийся над спокойной рекой. А на траве лежали светящиеся каким-то магическим серебристым светом росинки. В траве вдруг запел сверчок. А за ним свою спокойную размеренную песню затянул соловей. "Странно", -- подумал Витя. -- сейчас ведь середина августа." Малыш было встрепенулся, но на него вновь навалились вспышки каких-то образов, видений и звуков, словно элементы мозайки сна, которые еще не сложились в полную картину. Это последнее, что помнил зайчонок перед тем как окончательно погрузится в глубокий сон. Так прошел его первый опыт пеленания в этом чудном доме чудного мира.

 

 

 

[Арт]

Этот рассказ взял с sxnaroda

 

[АлексБрагин]

В какое необычное пространство ввели ABDL фантазию! Временами, конечно, сбивало, но оригинально, это, да, не откажешь! Спасибо за находку!

[Гость АЛЕКСАНДР РУССКИХ]

Чудесный расказ

[Братишка]

А можно ссылочку  на остальное?

[Dina]

Необычно. Хороший рассказ 

[Арт]

Продолжения нет

[Deniska95]

хороший рассказ  , но ошибок в словах многовато хоть сильно и не бросаются в глаза , если будет продолжение с удовольствием прочитаю